Евгений Петров
СОЛДАТЫ, ЗВЕРИ, ДЕТИ
5.06 - 27.06.2009

Акварели Евгения Петрова, объединенные под названием «Солдаты, звери, дети» (2008 – 2009), изображают сцены охоты, отдыха, ситуации загородной жизни.

Действие происходит в делокализированном пространстве, которое ассоциируется с декорациями боевика средней руки – пальмы, слоны, крокодилы, обезьяны, бегемоты, панды и т.д. создают глобальный образ с узнаваемыми чертами разных континентов. Это мир колониальных войн и варварства. Впрочем, кроме диких зверей, есть и домашние, например, свиньи, коровы и собаки, которые участвуют в таких же сценах, что и дикие. Взаимоотношения человека и природы в проекте «Солдаты, люди, звери» до конца не ясны, далеко не всегда можно уверенно сказать, где жертва, где охотник, да и в целом – кто здесь кто.

Солдаты охотятся, наслаждаются зрелищами, удят рыбу, – они отступают на второй план перед более беспощадными и активными персонажами. Полноценными главными героями предстают звери и дети. Первые агрессивны или беззащитны, но для них исход один – их ждет смерть. Не потому, что они попали в зону военных действий. А потому что здесь есть дети. Солдаты часто как звери, звери как дети, но именно дети – солдаты и звери одновременно.

Это специфическое художественное внимание к детям, да и вообще к теме инфантильного, проявилось и в предыдущем творчестве Петрова. Достаточно вспомнить его проект «Никифор Добчинский. 25-й кадр» (в галерее «Цех», 2007), где он брутально пародировал гламурных деток и стиль живописи модной художницы. Животный мир представал в другом проекте Петрова – «Аквапарк» («Цех», 2008), где была актуализирована тема смерти, точнее – убийства одних для продления жизни и хорошего самочувствия других.

В новом проекте Евгения Петрова ведущей темой становится жесткое столкновение детства и смерти. Насилие предстает здесь с ужасающей откровенностью. Человек – вершина пищевой пирамиды, но ему еще и просто нравится убивать. Кровь, расчлененные трупы животных контрастируют с жизнерадостными рожицами детей, - человек запрограммирован на убийство и детской невинности не существует. Дети узнаваемы, их монструозный облик часто проявляется в мелкой пластике Петрова, да и успешно апробирован под брендом «Добчинского».

Является ли мир вокруг детей предметом их фантазии или дети – только часть кошмарного видения? Неразличение условий игры и условий жизни, которое способствует восприятию мира как игровой ловушки, безвыходной игры, является основой детского дискурса, стабильно связанного с темой отвратительного. Проецируя взрослые сюжеты на детский мир, Петров открывает его как мир садизма, напоминает об архетипической кровожадности фольклора, т.е. кровожадности как постоянной, не зависящей от времени, места и культуры характеристике человеческой жизни.

Проект «Солдаты, звери, дети» – это гигантские акварельные листы, достигающие порой размеров 150 х 200 сантиметров. Написанные с пониманием особенностей акварельной техники, работы привлекательны легкостью, прозрачностью и даже беззаботностью письма. Соединение жесткого сюжета и светлых красок акварели порождает ощущение того, что перед нами иллюзии, грезы, сновидения, т. е. забытье, от которого можно очнуться. Изображения сконструированы под влиянием медиа-образов, где есть и случайность выхваченного момента, и фрагментарность композиции, и намеренное позирование «с трофеями».

Акварельная техника, которая должна бы апеллировать к традиции, не скрывает, а даже обнажает в работах Петрова стилистическую неопределенность живописи. Синдром утраченной реальности, осознание нереальности реальности, остро переживаемые современным искусством, выражены в акварелях со всей определенностью: цвета ядовиты и вульгарны, натурная живописная манера соединяется с приемами масс-медиа и анимации.

Симулятивное письмо Петрова стилистически ближе всего к академизму с его безликостью и холодностью образов. К академизму апеллировал и сюрреализм, стремившийся как можно убедительнее представить образ - как сон - как оргию насилия. Как нечто сюрреалистическое воспринимаются и образы Евгения Петрова – правдоподобные и одновременно невероятные, суггестивные, они заполняют тяжелую пустоту сна, готовые дематериализоваться в любой момент. Отстраненность позиции художника, уклонение от авторского участия, перенос ответственности за создание этих «сценок» на технические средства производства образов заставляют вспомнить, что искусство сегодня – это инсценирование собственного конца (Б.Гройс).

Проект Евгения Петрова «Солдаты, звери, дети» свидетельствует о том, что смерть сегодня давно превращена в товар, лежащий в основе системы тотального обмена. Она – единственное, что осталось безусловным и неслучайным сегодня. Остальное же исторично, преходяще, зависимо.В мире потребления мы вступаем в круговую поруку всемирного соучастия, где все становится спектаклем, терроризмом и потреблением.

Оксана Баршинова,
историк искусств.